Сказка про глупого царя
Сказка для взрослых
Рыжков Михаил, город Шатура
Контакты: mika-09[собака]yandex[точка]ru
Когда б царя могли мы выбирать,
Не дал бы он страну разворовать.
В некотором царстве, в некотором государстве жил да был Царь. Не шибко умный, но и не слишком глупый. А так… Как все… Всё бы ничего, да обделил его Бог ростом. Да так, что слугам его приходилось на трон его подсаживать. Сам бы ни за что не залез. Но, впрочем, как все цари малорослые, был наш Царь властолюбив и чрезмерно амбициозен.
Закричит почём зря, бывало, на слуг, ножками затопает – все врассыпную! Попрячутся и ждут, когда немного поостынет. А кто не успел спрятаться, тут уж и голова с плеч долой! А в остальном – добрейший Царь-государь!
Царство его было велико да богато, а народ в его жил бедно, но весело. Как начнут, бывало, с утра веселиться, так до следующего утра и хохочут-веселятся, пока сон их с ног не свалит. А какие они после этого работники? Терпел, терпел Царь такое безобразие, да издал указ: веселиться впредь с 11 утра и до 10-ти вечера, и только. А до 11 утра и после 10-ти вечера — ни-ни… Народ повздыхал, поохал, да делать нечего – смирился.
Как уже сказано было, умом Царь богат не был. А чтобы никто заметить того не смог, сделал он так. Бояр, что поумней, отправил послами в царства-государства заморские. А тех, что поглупей – собрал в Думу Боярскую думку думать да законы принимать. Министров же своих взял, да и перетасовал. Главным пекарем назначил башмачника, главным башмачником — лекаря. Главным лекарем у него стал кузнец, а главным кузнецом – пекарь. А воеводой назначил он пастуха своего Ерёму.
С тех пор и пошло в его царстве – государстве всё кувырком да наперекосяк!
Пироги к царскому столу подавать стали подгорелые. Туфли да лапти разваливаться на ходу после первого дождя. Лошади захромали. От телег на ходу колеса стали отваливаться, а лекари от всех болезней всем подряд прописывать настойку помёта куриного с чесноком. Народ сначала приуныл, особливо те, что хворые, но потом как-то пообвыкли. Зато Царь теперь мог с утра до ночи всем нагоняи давать да уму – разуму учить. А когда вконец уж надоело ему есть пироги подгорелые, выписал он из-за моря Синего повара заморского. А следом за ним лекаря, кузнеца да башмачника, и мало-помалу жизнь в царском тереме наладилась.
Царь народ свой по-своему любил и много раз пытался через разные реформы ему порадеть. Только вот получалось всё наоборот как-то. Например, издал он указ, чтоб по утрам всем на час раньше вставать, чтоб на час раньше спать ложились. Вставать-то стали, а раньше на час никто и не ложится – потому как светло еще на дворе.
Или, чтоб бедный люд не обижали, издал указ переименовать лиходеев в добродеев. А те, пуще прежнего, безобразничать стали: ковер-самолет из музея сперли, сапоги-скороходы свистнули, а у бабы-Яги метлу, на которой она летала! И концов не нашли.
Подумал-подумал Царь да и махнул рукой: лучше уж вообще ничего не делать, чтобы хуже не было. И на этом успокоился. Так и царствовал из года в год. И все бы хорошо, да, откуда ни возьмись, беда пришла. Чудо-Юдо, Змей поганый, в царство-государство из-за Синего моря прилетел. Посевы жжет да вытаптывает, красных девок хватает да куда-то уносит, скотину ест поедом, а заодно и людишек, что убежать в лес не успели.
Собрал Царь Думу боярскую. Велел думку думать, что теперь делать да как быть?
Думают бояре день, думают два.
На третий «Придумали, — говорят, — Надо супротив него войско наше доблестное послать. Пусть они Змея со всех сторон окружат, из пушек ядрами закидают, шкуру ему штыками в решето исколют, а голову отсекут нашим главным секретным оружием — мечом-кладенцом!»
Сказано – сделано. Велел Царь позвать Ерему, воеводу своего. Явился Ерема. Сапоги на нем сияют, пуговицы золотые сияют, сам сияет, как пряник медовый! А кафтан на нем от жиру по швам трещит, и сам круглый стал, как колобок. Три шага шагнет и отдыхает, никак не отдышится. Но важный, как гусак.
— Чего, — говорит, — Звал, Ваше царское величество?
— Так, мол, и так, — говорит ему Царь, — Собирай свое войско доблестное. Бери все, что ни есть, пушки да ядра. Меч-кладенец с моего царского склада себе в подотчёт выпиши. Завтра, как рассветет, на войну отправляйся. Дело шутейное – Чудо-Юдо надо убить. А шкуру его мне ко двору доставишь. Чтоб добру зря не пропадать, диваны царские ей обтянем, да штаны кожаные, модные велю портным пошить!
— Слушаюсь, Ваше царское величество! – говорит Ерема, — Завтра утром на ворога пойдем и к вечеру с победой воротимся. А ты, Ваше царское величество, вели повару по этому случаю пирог праздничный испечь. Больно я пироги Ваши уважаю!
С тем и отбыл восвояси.
Утром под барабаны да со знаменами ушло войско. Сам Ерема на белом коне сзади ехал, кнутом отстававших солдатиков подгонял…
Улеглась пыль на дороге. Солнышко на ночлег закатиться собралось. Пирог праздничный остыл, а войска все нет и нет. Изнервничался Царь, ножками топает, кричит: «Где этот Ерема? Почему нет до сих пор? В конюхи разжалую!» Так и ночь прошла. А наутро, как рассвело, гонец прискакал.
— Беда! — кричит, — Всё наше войско чудище огнем сожгло, да растоптало. Кого не растоптало — съело вместе с лошадьми. А сейчас оно за Синим лесом на болоте лежит, войско наше переваривает…
— Да как же так? — Царь спрашивает, — где ваши пушки да ядра? Где меч-кладенец волшебный?
— Пушки, — говорит солдатик, – Ерема, как воеводой стал, велел конским да коровьим навозом смазывать да чистить. Все и заржавели, кроме двух, которые смазывать забыли. А стали из этих двух стрелять — ядра не долетают, легкие больно. Кузнец-то для экономии, когда ядра лил, в них тесто с дрожжами добавлял. А которые ядра долетели, те Чудо-Юдо проглотил.
«Какие у вас, — говорит, — ядра-то сдобные! Еще хочу!»
— А меч-кладенец-то где? — Царь спрашивает.
— А меч–кладенец поднять никто осилить не смог! — гонец отвечает, — Раньше один Илюшка-богатырь владеть им мог. А Ерема, когда реформу проводил, сократил его для экономии бюджета воинского — ел слишком много. Оно и понятно — ведь богатырь!
— А где Ерема сам? — Царь кричит, — Подать его сюда!
— А Ерема, — гонец говорит, – первый от Змея побежал да в болоте и утоп!
Разгневался Царь! И войска нет, и меч-кладенец прос..ли! Ножками затопал, ручками замахал. Велел по старой царской традиции гонца вместе с лошадью перед дворцом повесить. Сказано – сделано. Повесили обоих.
Собрал снова Царь Думу боярскую. Велел думку думать, что делать, да как супостата одолеть? Думают бояре день, думают два. На третий придумали.
— А давай, — говорят,- раз силой его не осилили, хитростью возьмем? Дары ему богатые пошлем. Вроде как откупимся, значит. Пошлем ему злата-серебра да сто бочек меду липового. А в мед-то дурман — травы подсыплем. Отведает Чудо-Юдо медку да и заснет. Тут-то мы его спящего и возьмем тепленьким!
Согласился Царь. Нагрузили из закромов царских десять возов злата-серебра да сто бочек меду липового. В мед бабу Ягу попросили дурман — траву намешать. В общем, снарядили обозы, запрягли три десятка лошадей да с конвоем к Чудо-Юду отправили. День ждут, два ждут — нет вестей. На третий прибегает конвойный, от страха весь дрожит, живого места на нем нет.
— Чудом уцелел, — говорит, — Съело Чудо-Юдо весь мед липовый и не поперхнулось, а заодно всех лошадей и всех конвоиров. Злато-серебро, Змей сказал, и так все его будет, когда всех съест!
А что насчет сна, то не спит вообще Чудо-Юдо!
Опять собрал Царь Думу боярскую. Запер под замок их в палатах белокаменных, чтоб сбежать никто не смог, велел думку думать, как Змея одолеть. День думают, два. На третий «Придумали! — говорят, — Надо послать к Чудо-Юде скоморохов наших. Они его насмешат до смерти. Тут Ироду и конец!»
Согласился Царь. Собрали по царству всех до одного скоморохов, зачитали им указ царский. Мол, так и так. Велено им, скоморохам, к Чуду–Юду поганому идти и развеселить его до смерти.
Те заартачились сначала: «Не пойдем на свою погибель! Лучше сразу нас здесь казни!»
Но Царь ручками замахал, ножками затопал, так, что страсть господняя.
— На кол, — кричит, — вас, трусов, всех пересажаю!
Делать нечего. Взяли скоморохи балалайки да гусли, дудки да бубны и к чудищу побрели. День от них вестей нет, два нет. На третий прибежал в чем мать родила один скоморох. Ни жив, ни мертв. Дрожит со страха, как лист осиновый. И без балалайки. В ноги царю повалился, а сам плачет навзрыд, плачет, слова вымолвить не может. Велел Царь слугам своим принести ковш водицы студеной. Испил тот воды, успокоился малость, а потом все и рассказал, как было.
Шли они день, шли два. Вышли на опушку леса дремучего. За опушкой болото непроходимое. На болоте том Чудо-Юдо лежит, отдыхает, бока на солнышке греет да царев медок переваривает. Собрались с духом скоморохи, и давай, кто во что горазд, Змея веселить. Кто похабные частушки ему поет, кто голым задом вертит, а кто вообще нагишом «камаринского» отплясывает! Сами со смеху чуть не помирают! А Чудо-Юдо вдруг из зеленого красным стало да как зашипит:
— Совсем стыд потеряли! Я, – кричит, — таких поганцев даже есть не буду, печень свою зря портить! Я растопчу всех до одного!
И давай топтать! Так всех в землю сырую и втоптал вместе с гуслями да балалайками. Один только скоморох чудом уцелел, прибежал о беде рассказать.
Пригорюнился Царь. Стал думать, как дальше быть? А и думать-то некогда! Чудо-Юдо вот-вот прилетит!
Приказал тогда Царь к Синему морю десять возов злата-серебра отвезти да на корабль царский погрузить. «Поплыву, — говорит, — в Бурляндию заморскую. Там у меня кум на царстве сидит». Сказано – сделано. Привезли к морю Синему злато-серебро, погрузили на корабль царский. А вес такой, что корабль по самую палубу в море Синее просел, того гляди, потонет.
— Все с корабля вон! Вместе с капитаном! – Царь команде кричит, — Сам, — кричит — без вас, дураков, до Бурляндии доплыву!
Велел капитану показать ему как руль на корабле крутить. Показал капитан ему как руль крутить да и сошел на берег. А Царь в море синее поплыл.
День плывет, два плывет. Вдруг, откуда ни возьмись, прямо по курсу Рыба-Кит на него плывет, хвостом машет. «Эй, ты! Скотина морская! — Царь кричит. — Сворачивай! Не видишь, что ли, что Царь плывёт?!» А Рыба-Кит подплыла, хвостом по борту задела — и пошел на дно корабль царский вместе с царем и златом-серебром его…
А Чудо-Юдо тем временем до дворца царского добралось. Сначала всех бояр царских съело, затем слуг, а потом и все запасы в закромах царских. День прошел, два. Снова Чудо-Юдо есть захотело, а никого и ничего найти не может. Всё съедено. А что хуже всего, до смерти медку хочется! Подсел Змей на медок сладенький! Всего его ломает, крутит. Прямо ломка у него!
Вдруг, откуда не возьмись, Иван- урак идет, семечки лузгает. Удивилось Чудо-Юдо.
— А ты что? — говорит, — неужто меня не боишься? Я тебя ведь и съесть могу?
— Нет, — ему Иван говорит, — Не боюсь. Потому как дурак я от рождения. И зовут меня Иван-дурак.
— А не знаешь, случаем, — Змей говорит, — где медку достать? Так медку хочется!
— Знаю, — Иван ему говорит, — Тут пасека неподалеку. Там меда и поешь!
Посадил Змей Ивана на спину, на пасеку полетели. Прилетели.
— Видишь домики разноцветные стоят? — Иван говорит, — Вот там и мед!
И на ульи показывает. Обрадовалось Чудо-Юдо и давай ульи один за другим глотать. А пчелы как вылетят и давай Змея изнутри жалить! Начал Змей кувыркаться, крыльями о землю бить, да следом и издох.
Плюнул Иван на Змея поганого, во дворец пошел. На царевне женился. Стали они во дворце жить-поживать да добро наживать. Тут и сказке конец. А кто слушал – молодец!
ЭПИЛОГ.
Читатель вправе, как и встЦарь спросить: «А где же тут мораль?»
Скажу: «Короче говоря, гоните глупого царя!»